Показания подполковника Николая Ивановича Соболевского рисуют горькую картину того, как встречал смерть русский офицер: «5 октября 1914 года в Восточной Пруссии, я, командуя 8-й ротой, получил приказание атаковать дер. Соболен своей и 7-й ротой… Ввиду того, что это было днем (около 2 часов дня) и местность на всем расстоянии между нашими окопами и деревней не имела укрытий, я решил атаковать быстрым, насколько возможным, движением вперед, дабы не дать возмож­ности противнику пристреляться… Мы шли настолько быстро, что три или четыре стены неприятельских снарядов дали перелет, и лишь один разорвал­ся среди нашей цепи. Отойдя около версты, я получил шрапнельные раны, две в левую руку, три в правую ногу и одну в локтевую часть левого пред­плечья; я продолжал вести роты вперед; шагах в 200 от неприятельского окопа я вновь был ранен ружейной пулей в левое плечо навылет, но с криком «ура» бросился вперед, задыхаясь от быстрого бега, я широко раск­рыл рот и уже на бруствере окопа был ранен ружейной пулей, которая, раздробив мне всю правую половину верхней челюсти и выбив три зуба в нижней, вышла в затылок у сонной артерии.

Когда я пришел в себя… ко мне подошел немецкий офицер… на мою просьбу перевязать меня офицер, ни­чего не ответив, вынул нож… увидев ужас в моих глазах, он покачал головой и сказал: «Schande» (стыдно). Отрезав погон, офицер положил его в карман и ушел. Через некоторое время тот же офицер вернулся с другим, имевшим повязку Красного Креста… Он поднял мне голову (у меня все это время беспрерывно текла кровь изо рта и затылка), кровотечение усилилось, и врач, опустив мою голову на землю, громко сказал: «Er wird gleich sterben» (он сейчас умрет). Офицер… взял мою правую руку и сказал: «Adio, Kamrad». Я стал снова терять сознание… Подошел солдат, взял меня за ноги…

Очнулся я уже вечером от толчков и тормошения… Около меня копошились три германских солдата… Они вынули у меня из кармана бумажник с деньгами (225 р.), срезали шашку, револьвер, бинокль Цейса, сумку офицерскую, часы, расстегнули воротник, оборвали шейную цепочку и сняли ее с образком Св. Иннокентия и Спасителя. Когда старший из них обрезал и снял флягу, я, т. к. мне очень хотелось пить и тошнило (три раза вырвало кровью), обратился к унтер-офицеру со словами: «Lassen sic mir die Flashe mit Wasser, ich will trinken».

…Унтер-офицер ударил меня с силой каблуком в нос… а затем приказал одному из солдат приколоть меня… Солдат ударил меня тесаком по шее, прорезал воротник шинели и ранил шею, но позвонков не задел. Я вновь потерял сознание и пришел в себя уже ночью. Шел дождь… Страшно хотелось пить; я попробовал ползти и пополз, теряя сознание через каждые 6-7 шагов… Утро застало меня в канаве на картофельном поле. День я пролежал в полубредовом состоянии… а ночью снова принялся ползти… Я мог пользо­ваться только правой рукой и коленями, левая же рука была совершенно лишена способности действовать, плечо и локоть распухли. На третий день я был замечен своими и вечером поднят…»