Киевские гусары в войну 1914-17гг. (Окончание) – Ротмистр Протопопов

В 18 часов, когда наша пехота развернулась на указанном фронте, командующий дивизией собрал всю дивизию к головной части, уланскому полку, а в 19 часов, когда главные силы подошли к северо-западной опушке леса Лобувка для разворачивания в боевой порядок, передовые эскадроны уланского полка уже двигались к высоте 371. Для атаки были выдвинуты три полка: уланский, при самом начале наступления нашей пехоты бросившийся в атаку на высоту 371 и загнувший потом левым плечом к селу Зубжец; драгунский, шедший непосредственно за уланами на высоту 402, а затем загнувший правым плечом у урочища Ярув на село Зубжец, и Уральский казачий полк, атаковавший левее улан и подошедший к селу Зубжец с юго-запада, по течению реки Зубжанка. На фланги, для их обеспечения и для морального воздействия на противника, были выдвинуты: на правый — 17-я конная батарея, занявшая карьером открытую позицию и открывшая губительный огонь по австрийцам, находившимся севернее реки Зубжанка и угрожавшим атакующей коннице из-за непреодолимой для конницы преграды; на левый — полковая пулеметная команда Бугского уланского полка под начальством штабс-ротмистра Крупенского 2-го.

Уланский полк под командой генерал-майора Савельева шел в атаку тремя эшелонами: в первом — 3-й эскадрон ротмистра Кравченко; во втором — 2-й эскадрон штабс-ротмистра Наместника; в третьем — 4-й эскадрон подполковника Белогрудова, все три — под общим командованием гвардии ротмистра Родова. В резерве оставались 1-й эскадрон ротмистра Михайлова и 6-й эскадрон ротмистра Кобякова, объединенные под командованием полковника Кузина и двигавшиеся непосредственно за передовыми эшелонами. С резервом шел и командующий полком генерал-майор Савельев.

Драгунский полк под командой полковника Лосьева атаковал в два эшелона: 3-й эскадрон ротмистра Попова, часть 2-го и 5-й эскадрон ротмистра Приходько были объединены под командой полковника Лосьева. Во втором эшелоне — 4-й эскадрон штабс-ротмистра Алферова и 6-й эскадрон поручика Мейера, объединенные под командой полковника Непокойчицкого. Командир полка вел первый эшелон. Полковая конно-пулеметная команда поручика Энгеля подготовила атаку, открыв действительный и очень губительный огонь с опушки рощи, что южнее высоты 402.

Уральский казачий полк под командой полковника Акутина по приказанию командующего 2-й бригадой генерал-майора Третилова атаковал в два эшелона: первый эшелон под командой есаула Солдатова состоял из 3-й сотни подъесаула Аничкина; второй — под командой есаула Смирнова состоял из 1-й сотни хорунжего Торбина и 2-й сотни сотника Лифанова. Под сильным огнем противника полк повел в атаку командующий бригадой генерал-майор Третилов.

17-я конная батарея полковника Саблина располагалась в резервной колонне в лесу у дороги на юго-восток от дер. Порхово. Когда полкам дивизии было приказано атаковать в конном строю, полковник Саблин, по собственной инициативе испросив разрешения командующего дивизией, произвел рекогносцировку, чтобы выездом на позицию способствовать атаке. Батарея под командой штабс-капитана Станюковича выехала на открытую позицию. Полковник Саблин находился на наблюдательном пункте на высоте 402, откуда корректировал стрельбу батареи. На этом же наблюдательном пункте находился и командир дивизиона полковник князь Кантакузен.

Когда полки дивизии, атакуя, подошли к речке Зубжанке, они оказались под перекрестным огнем противника: сзади — тех австрийцев, которые были только что смяты конной атакой в трех линиях своих окопов, но уже успели прийти в себя, и спереди и с фланга — под огнем противника из окопов между речками Зубжанкой и Барышкой. Наблюдая за ходом атаки из рощицы, что южнее высоты 402, командующий дивизией решил в это время нанести противнику решительный удар, атакуя его резервом, состоявшим из гусар под командой полковника Поплавского.

Получив приказание об атаке, полковник Поплавский развернул полк в боевой порядок: в первую линию были назначены 5-й эскадрон ротмистра Пущина и 6-й ротмистра Никифорова 2-го под общей командой подполковника Апсеитова; вторую линию составляли 1-й и 3-й эскадроны. Объединение действий эскадронов второй линии было вверено подполковнику Фомицкому. Фланг обеспечивала полковая конно-пулеметная команда поручика Матвеенко. 2-й эскадрон ротмистра Орлова был временно оставлен в прикрытии к штандарту и в конвое командующего дивизией. Полковник Поплавский лично повел первую линию, причем его сопровождал и. д. начальника штаба дивизии штабс-ротмистр Аметистов, только что произведший рекогносцировку местности и указавший гусарам цель атаки. Дойдя с гусарами до удара холодным оружием, штабс-ротмистр Аметистов остановился лишь тогда, когда под ним была убита лошадь. 4-й эскадрон гусар, бывший с утра разведывательным, окончил свою работу и находился теперь в районе высоты 332, что на дороге Соколув-Зубжец. Увидя атакующих драгун, штабс-ротмистр Жуков ударил по собственному почину во фланг австрийской пехоты, занимавшей лес на урочище Ярув, чем содействовал атаке драгун.

Быстрое продвижение вперед полков дивизии обнажило наш левый фланг (от дер. Порхово), и для его обеспечения командующий дивизией направил последний свой резерв — 2-й эскадрон гусар ротмистра Орлова, — оставив при себе лишь одно отделение.

Тем временем отдельные партии улан и казаков преодолевали в различных местах речку Зубжанку и атаковали австрийскую батарею, стоявшую на левом берегу реки Барышки, в двух верстах севернее села Порхово. Первыми доскакали до батареи прапорщик Чистоблинников, казачьего полка, и корнет Балбашевский, уланского полка. За ними было лишь около 30 казаков и улан, которые частью изрубили прислугу у орудий, частью обратили ее в бегство. Однако подоспевшее прикрытие батареи заставило оторвавшихся от своих частей улан и казаков оставить захваченные орудия и отойти за речку Зубжанку. Корнет Балбашевский успел все же привести в негодность одно из орудий, сняв с него панораму и вынув замок.

В это же время к реке Зубжанка подоспели гусары. Подполковник Апсеитов, командовавший первой линией, увидев орудия, направил в атаку на прикрытие полуэскадрон 1-го эскадрона под командой поручика Берестовского, но под последним на реке Зубжанка была убита лошадь, и его гусары, неся большие потери, с трудом преодолевали речку. Несколько южнее удачно переправился через реку ротмистр Пущин с 5-м эскадроном. Впереди эскадрона шел поручик Протопопов. Бросившись на прикрытие, гусары изрубили его и захватили два орудия. Прапорщик Бондырев со сборной командой 6-го и 1-го эскадронов содействовал захвату орудий, врубившись в пехоту противника. Для того чтобы не дать возможности ближайшим пехотным частям противника перейти в контратаку, ротмистр Пущин продвинулся вперед и, поставив на позицию пулемет, огнем обратил отступающие партии австрийцев в бегство, чем дал возможность поручику Протопопову удержаться при орудиях и вывезти их с помощью передков 17-й конной батареи. Кроме двух орудий (10-см. гаубицы) поручиком Протопоповым было захвачено еще 9 зарядных ящиков, из которых 5 удалось вывезти при помощи пулеметных запряжек и строевых лошадей.

Наступившая темнота не позволила преследовать противника, и полки дивизии были собраны. Таким образом своими атаками, в которых принимали участие одновременно 22 эскадрона и сотни, поддержанные дивизионом артиллерии, 9-я кавалерийская дивизия отвлекла силы противника от гор. Бучача, чем способствовала его падению. Путь к Барышу был нашей пехоте открыт, так как, овладев высотами 371 и 402, дивизия заставила противника отойти за реку Барышку.

Трофеи дивизии: драгунский полк взял пленными 472 солдата при 11 офицерах; уланский полк взял 181 солдата при 2 офицерах. Был захвачен орудийный замок и панорама от 10-см. гаубицы и один пулемет; гусарским полком было взято в плен 1.459 австрийцев при 15 офицерах. Были захвачены 2 10-см. гаубицы, 9 зарядных ящиков, из которых вывезено и сдано пехоте пять; Уральский казачий полк взял пленными 479 австрийцев при 9 офицерах.

Итого — две гаубицы, пять зарядных ящиков, один пулемет и 2.591 пленных при 37 офицерах.

Дивизия понесла следующие потери: в драгунском полку убит корнет Тарасов, ранены подполковник Вергелес, поручик Торский и корнет Штырев. Выбыло из строя 198 драгун; в уланском полку убиты полковник Кузин и поручик Эггерт, ранены ротмистр Кобяков, корнет Давыдов и прапорщик Гудим-Левкович. Выбыло из строя 93 улана; в гусарском полку убиты поручик Глотов, корнет Нахтман и прапорщик Ушаков, ранены ротмистр Скрыпников, поручики Протопопов и Савич, контужен ротмистр Пущин, пропал без вести корнет Верланд-Фагер. Выбыло из строя 179 гусар; в казачьем полку убиты есаул Солдатов и прапорщик Половов, ранены подъесаул Быков, сотник Лифанов и прапорщики Кораблев и Филиппов, контужен прапорщик Фролов, пропал без вести есаул Смирнов. Выбыло из строя 107 казаков.

Итого — убито 8 офицеров, ранено 13 и пропало без вести 2. Нижних чинов выбыло из строя 507.

30 мая 1916 года последовал приказ по 9-й кавалерийской дивизии за № 170, выдержка из которого здесь приводится:

«27 мая дивизия в полном своем составе в 7 с половиной часов вечера по моему приказанию пошла в атаку на стойкую пехоту противника, залегшую в окопах восточнее дер. Порхово. Полки дивизии и дивизион конной артиллерии лихо вынеслись вперед и понесли смерть и поражение противнику, засевшему в окопах, и вынудили его очистить позицию, что дало возможность нашей пехоте занять ее. Тысячи убитых и раненых лежали на поле сражения, свыше тысячи шестисот нижних чинов и свыше двадцати пяти офицеров взяты в плен, захвачены два орудия и один пулемет, и лишь темнота ночи остановила дальнейшее преследование противника. Бесконечно счастлив, что судьбе угодно было поставить меня во главе такой дивизии, которая беспримерной атакой увековечила себя на страницах истории дорогой нам конницы во славу Царя и защиты Родины».

Приказ подписан командующим дивизией генерал-майором Мошниным.

За подвиги мужества и храбрости, явленные 27 мая 1916 года в бою под Порховым, командовавший полком Киевских гусар полковник Поплавский был награжден орденом св. Георгия 4-й степени, подполковник Фомицкий и ротмистр Скрыпников — Георгиевским оружием, штабс-ротмистр Жуков, штабс-ротмистр Аметистов, под которым в атаке была тяжело ранена ружейной пулей в живот лошадь, и штабс-ротмистр Иванов были награждены производством в чин ротмистра «за боевые отличия». Кроме того, последовало награждение ряда офицеров орденами с мечами. Нижним чинам — гусарам было пожаловано 96 знаков отличия Военного Ордена (крестов различных степеней) и 75 Георгиевских медалей, также различных степеней.

По инициативе Киевских гусар части 9-й кавалерийской дивизии выразили желание увековечить временным памятником поле атаки полков дивизии 27 мая 1916 года между дер. Порхово-Зубжец. Возведение этого памятника было поручено начальником дивизии Киевского гусарского полка подполковнику Фомицкому и поручику Жолкевскому на месте, выбранном комиссией от всех полков и батарей дивизии. 1 июля памятник был уже вполне закончен. Он представлял собой курган в четыре с половиной аршина вышиной, на нем водружен на постаменте камень с выточенным крестом. В основание кургана, выложенное из отдельных камней в виде треугольной пирамиды, вделаны три дубовые доски с выжженными на них надписями: «Живые — павшим», «В память конной атаки 27 мая 1916 года» и «Вечная память тем, кто своею кровью купили вечную славу 9-й кавалерийской дивизии».

Памятник сооружен у высоты 371 южнее дер. Зубжец. Он производил очень хорошее впечатление и был виден со всех сторон за много верст. Уцелел ли памятник сейчас и сохранились ли на нем крепкие дубовые доски с надписями, — сведений не имеется.

2 июня 1916 года дивизион Киевского гусарского полка, состоявший из 1-го, 2-го и 3-го эскадронов, под командой подполковника Апсеитова участвовал в бою в районе дер. Котузово-Гниловоды и у села Висневчик. Гусары захватили здесь более 1.500 пленных, австрийцев и германцев, два пулемета и большую военную добычу. Подполковник Апсеитов, штабс-ротмистр Берестовский Георгий и корнеты Материкин 1-й, Лисенков и Пожидаев Петр были награждены Георгиевским оружием. В этом бою были ранены корнеты Пожидаев Петр и Косткевич и прапорщик Смит, убито 10 гусар и ранено 31.

В официальном описании боевых действий частей 9-й кавалерийской дивизии за 2 июня боевая работа Киевского гусарского полка изложена так:

«Ночью с 1 на 2 июня от командира 22-го армейского корпуса было получено приказание выделить в дер. Висневчик три эскадрона в распоряжение начальника 3-й Финляндской стрелковой дивизии генерал-лейтенанта Волкобоя. Командующий дивизией приказал трем эскадронам гусар, 1-му, 2-му и 3-му, под командой подполковника Апсеитова в два часа ночи двинуться в дер. Висневчик. 2 июня, в три часа ночи, подполковник Апсеитов с тремя эскадронами гусар прибыл в дер. Висневчик в распоряжение генерала Волкобоя и получил следующую задачу: когда стрелки выбьют противника из окопов западнее леса, что у дер. Висневчик, и из дер. Котузово, то ему с его тремя эскадронами прорваться далее и, расширяя прорыв, действовать в направлении на станцию Подгайцы, правым флангом на дер. Михалувка, а левым на дер. Модзелевка.

В 19 часов, находясь с дивизионом при центральной телефонной станции 11-го Финляндского стрелкового полка, подполковник Апсеитов получил письменное приказание генерала Волкобоя от 18 час. 30 мин. 2 июня за №206: «Немедленно выступить для преследования противника».

В 19 часов, под сильным огнем трех батарей, пулеметов и винтовок эскадроны двинулись через лес по большой дороге. Выскочив на западную опушку вырубленного леса в строю по три гусары увидели окопы 11-го Финляндского стрелкового полка, в 250-300 шагах от которых находились австрийские окопы с проволочными заграждениями перед ними. Противник вел сильный ружейный и пулеметный огонь, поддерживаемый тремя батареями, одна из которых была тяжелая. Подполковник Апсеитов приказал командующему 2-м эскадроном корнету Лисенкову немедленно идти в атаку через окопы. Корнет Лисенков бросился на проволочные заграждения, а следом за ним, справа по три, рассыпаясь в цепь, ринулись гусары 2-го эскадрона, которые и ворвались в австрийские окопы. За 2-м эскадроном скакал третий под командой поручика Кирсанова, которого подполковник Апсеитов направил правее второго эскадрона, через окопы противника с проволочными заграждениями, на село Котузово. За третьим эскадроном, во второй линии шел первый эскадрон под командой штабс-ротмистра Берестовского.

Неожиданная атака заставила австрийцев первой линии сразу положить оружие. Наши стрелки, увидев успех конницы, ринулись вперед и заняли неприятельские окопы. Расширяя фронт, гусары рассыпались в одну жидкую линию, взяли дер. Котузово, но далее продвинуться не могли. Появление за этой деревней резервов противника, потери в конском составе, наступающая темнота и масса пленных австрийцев, оставшихся сзади, все это вынудило подполковника Апсеитова, сдав захваченную позицию стрелкам, отойти в лес. Собирая пленных и трофеи, гусары отошли в лес, к дер. Висневчик.

Трофеями, захваченными в атаке, были: один пулемет, взятый 2-м эскадроном в начале атаки, что очень способствовало уменьшению потерь, понесенных дивизионом; другой пулемет был захвачен 3-м эскадроном, взводом корнета Материкина 1-го; 1.050 пленных, в том числе 25 офицеров; два телефонных аппарата. Кроме того, восемь брошенных пулеметов, много бомбометов и другого оружия было подобрано финляндскими стрелками».

С 6 по 23 июня Киевский полк спешенными частями участвовал в обороне позиции на линии Порхово-Суянка. Превосходство противника в артиллерии давало себя серьезно чувствовать. Ночью, производя разведки и захватывая пленных, и днем, сидя в окопах, Киевцы несли потери от артиллерийского огня австрийцев.

15 июня, за подвиг, совершенный в бою под гор. Коломыя, состоявший в прикомандировании к 293-му пехотному Ижорскому полку Киевского гусарского полка подполковник Стельмах был награжден Георгиевским оружием.

23 июня Киевский полк производил разведку с боем в направлении деревни Коропец.

С 24 июня по 25 июля спешенными частями полк оборонял позицию по восточному берегу реки Коропец.

15 июля Киевцы — в усиленной разведке с боем позиции противника на той же реке. Смертельно раненный в этом бою, в день своего Ангела, корнет Владимир Бондырев скончался от раны в ту же ночь. Начало войны застало Владимира Бондырева на школьной скамье. С согласия своего отца, бывшего Киевца, кадет Владимирского Киевского корпуса Владимир Бондырев идет на фронт, разыскивает «свой» полк, где в это время служили два его старших брата, штабс-ротмистры С.С. и Н.С. Бондыревы, и затем, находясь в рядах полка как охотник, обращает на себя внимание своей исключительной храбростью и производится в первый офицерский чин «за боевые отличия». Кроме офицерских боевых орденов, корнет Бондырев имел и знаки отличия Военного Ордена.

15 июля, за подвиг в бою у гор. Станиславов, командовавший батальоном 293-го пехотного Ижорского полка Киевского гусарского полка подполковник Стельмах был награжден орденом св. Георгия 4-й степени.

26 июля Киевский полк участвовал в захвате с боем моста через реку Днестр у города Нижниува. За подвиг, совершенный в этом бою, поручик Берестовский Владимир был награжден Георгиевским оружием.

27 июля полк участвовал в бою у деревень Петрилув и Луки.

28 июля Киевцы преследовали противника у мест. Усце-Зелене. При преследовании полк подвергся жестокому обстрелу австрийских батарей. Одной шрапнельной пулей был пробит полковой Георгиевский штандарт: пуля, пробив кожаный чехол, замшевую обмотку и свитый штандарт, ударилась в шляпку гвоздя, прикрепляющего полотнище к древку, и застряла в складках штандарта. Вынутая по окончании боя пуля была передана хранителю полкового музея подполковнику Фомицкому. В этом же бою был ранен доблестный командир 4-го эскадрона гусар подполковник A.B. Катеринич.

29 июля Киевский полк вел бой спешенными частями у села Медзичуже и в направлении на мест. Мариамполь.

С 1 по 24 августа полк участвовал в активной обороне позиции, также спешенными эскадронами, к северу от Мариамполя против гор. Галича, на левом берегу Днестра, на высоте мест. Езуполь. В период этих боев был убит корнет 4-го эскадрона А. Даттан.

24 августа Киевский полк участвовал в наступлении на Галич в бою у дер. Дубровце-Семиковце.

25 и 26 августа Киевцы были в тяжелых боях под Галичем, где был убит поручик Чеважевский и контужен полковник Поплавский.

С 8 сентября по 11 октября Киевцы на позиции по правому берегу реки Быстрицы против мест. Езуполь.

С 12 октября по 13 ноября 1916 года полк занимал участок позиции 41-го армейского корпуса в районе дер. Ханусовце. К этому времени относится сформирование при дивизии стрелкового дивизиона, развернутого впоследствии в стрелковый полк 9-й кавалерийской дивизии. Первым командиром дивизиона, на долю которого выпала тяжесть его формирования, был Киевского гусарского полка ротмистр Пущин. Целью образования таких частей при кавалерийских дивизиях являлась необходимость придания большей устойчивости действиям конницы вообще и, в особенности, в условиях постоянного спешивания конницы для боя на широком фронте. Кроме того, являлась возможность быстрого использования безлошадного элемента в полках включением его в организованную и сплоченную боевую часть, какой являлся стрелковый дивизион. Позже, при разворачивании стрелкового дивизиона в полк, на его укомплектование пошли по жребию полностью по два эскадрона от каждого полка дивизии.

От Киевского гусарского полка в стрелковый полк 9-й кавалерийской дивизии пошли 3-й и 6-й эскадроны без лошадей, которые были распределены поровну между оставшимися в полку эскадронами. Командиром стрелкового полка был назначен полковник Фомицкий, Киевского гусарского полка. Киевский полк был приведен в четырехэскадронный состав с полным числом рядов в эскадронах. С выбытием 3-го эскадрона гусар в стрелковый полк дивизии оставшийся конным 5-й эскадрон ротмистра Аристова был переименован в 3-й эскадрон.

С 19 ноября 1916 г. по 27 января 1917 г. Киевский гусарский полк занимал спешенными эскадронами оборонительную позицию в Карпатских горах и лесах, сменив стоявшую там до того времени пехоту на линии Манява-Рафаилов. Полковая база находилась в дер. Биткув. В этой же деревне находился и штаб 2-й бригады. Позиция полка шла по вершинам гор: Бсярин-Сивуля-Негрова-Горб-Рипно. Служба была исключительно тяжелая: спешенные эскадроны оставались в окопах по девяти суток, отрезанными от тыла. Зима стояла суровая, высокие горы (более 6.000 фут.) и дикая природа усиливали суровость условий боевой жизни. Питались эскадроны, экономно расходуя взятый каждым гусаром на себе запас консервов, а воду заменял растопленный снег. Объединявшему боевую работу двух эскадронов, 3-го, ротмистра Аристова, и 4-го, ротмистра Жукова, полковнику Катериничу нужно было побывать на позициях дивизиона. Расстояние между эскадронами по воздушной линии не превышало 400-450 шагов, однако полковнику Катериничу и его ординарцам удалось, выйдя с участка 4-го эскадрона около 10 часов утра, взойти на участок 3-го эскадрона лишь очень поздно вечером. Двигаясь, конечно без троп, по пути приходилось пробираться через мелкий и густой кустарник и густой ельник, спускаясь с одной горы и в таких же условиях поднимаясь на другую гору, соседнюю с предыдущей. Обход участка 3-го эскадрона ввиду полной темноты и крайнего утомления пришедших был отложен на следующее утро, после чего полковник Катеринич и его спутники двинулись в обратный путь на участок 4-го эскадрона.

Позиционное сидение полка в течение 2 ½ месяцев в лесистых и снежных Карпатах, когда эскадронами производилось усиленное, вернее — максимальное спешивание, привело к тому, что конский состав, оставаясь подолгу в зимнюю стужу без должного ухода и почти без движения в дер. Биткув, был в конец подорван и требовал длительной поправки. Ввиду этого, по сдаче позиции прибывшим на смену частям, Киевский гусарский полк, как и прочие полки дивизии, был отведен в армейский резерв на поправку конского состава, неся в то же время службу по обслуживанию всего армейского района. На этой работе и застала Киевский полк февральская революция 1917 года.

С 23 по 28 июня Киевский полк в составе 2-го кавалерийского корпуса занимал позицию в районе гор. Бжезан, входя в группу войск 7-й армии, предназначенную для прорыва фронта противника.

С 28 июня по 5 июля полк принимал участие в операции в районе гор. Станиславова и в направлении на Калуш-Новице. В этот и последующие периоды боевая работа полка протекала в совершенно особенной обстановке, нося характер недоверия к соседним частям. Всего пять месяцев прошло со времени февральской революции, но печальные ее результаты были уже полностью налицо: боеспособность, наступательный порыв, жертвенность, стойкость и дисциплина в подавляющем большинстве частей нашей пехоты были в корне поколеблены. Вчерашний чудо — богатырь, русский солдат интересовался теперь не судьбами своей родины, а массовым грабежом и погромами мирного населения прифронтовой полосы. Киевскому гусарскому полку неоднократно приходилось подавлять эти погромы и быть очевидцем насилий и грабежей, производимых распущенной солдатней.

С 6 по 9 июля 1917 года Киевский полк занимал спешенными эскадронами оборонительные позиции в районе дер. Ясень на реке Ломнице, в Карпатских горах.

С 10 по 15 июля полк участвовал в прикрытии отхода армий Юго-Западного фронта из Галиции (так называемая «Тарнопольская катастрофа») в районе Прислуп-Надворная-Бучач-Чертков-Гусятин и далее, к старой русско-австрийской государственной границе. Все эти шесть дней Киевский полк, как и прочие полки 9-й кавалерийской дивизии, передвигаясь вдоль фронта отходивших в беспорядке наших пехотных частей, задерживался в тех местах, где противник, не встречая сопротивления, энергично наседал на охваченную паникой нашу пехоту. В таких случаях Киевцы завязывали с противником бой, заставляли его разворачиваться и, выигрывая таким образом время, давали возможность нашим пехотным частям если и не задерживаться для боя, на что они были окончательно неспособны, то хотя бы для того, чтобы превратить их беспорядочный отход в планомерное отступление. Во всех этих случаях полк с честью выполнял свою задачу и часто одного появления стройной кавалерийской части среди бежавших и отходивших пехотинцев бывало достаточно, чтобы к этим еще не окончательно разложившимся частям возвращались утраченные ими спокойствие и некоторое чувство долга.

Передвигаясь почти все время резвыми аллюрами, полк покрыл с юга на север большое пространство, захватывая в своем движении зоны нескольких наших корпусов, и чем дальше на север, тем картина на его пути была безотраднее. Особенно печально обстояло дело на переправах, где для быстрого наведения порядка гусарам приходилось иногда прибегать к применению оружия.

Серьезный бой Киевский гусарский полк должен был выдержать с наседавшими в значительных силах австрийцами у сел. Кочубинцы и Котувка.

14 июля Киевский полк под командой полковника Фомицкого, сдерживая натиск противника, вел упорный и тяжелый бой с превосходными силами австрийцев у сел. Васильковце и Копычинцы. Отойдя к вечеру к гор. Гусятин, Киевцы снова задержались, задерживая противника еще на австрийской территории. Затем, перейдя реку Збруч у Гусятина, полковник Фомицкий, убедившись в том, что наша пехота заняла оборонительные позиции на восточном берегу реки, то есть на русской стороне, расположил полк на отдых, в котором до крайности нуждался конский состав, изнуренный в предшествовавших арьергардных боях, длившихся без перерыва пять дней и четыре ночи.

С 16 по 19 июля Киевский полк в составе 2-го кавалерийского корпуса занимал позиции на реке Збруч в районе гор. Гусятин.

С 24 июля по 27 декабря 1917 года вся 9-я кавалерийская дивизия, переброшенная на румынскую территорию, составляла армейский резерв 8-й армии, и Киевский гусарский полк, как и прочие полки дивизии, имел задачей обслуживать армейский район. Меняя места стоянок, части полка провели продолжительное время в деревнях в районе города Дорогого.

Здесь и закончилось участие Киевского гусарского полка в войне 1914-17 гг.

​

Ротмистр Протопопов